ХАМЕЦ (КВАСНОЕ)

В преддверии самого значительного еврейского праздника Песах,   вспомнил одну историю, которая произошла более двадцати лет назад в городе моего детства, над которым когда-то парили влюблённые Марк Шагал и Белла Розенфельд

Зима выдалась долгой и, несмотря на начало апреля, продолжала ожесточённо сражаться с юной, дерзкой весной, истекая замусоренными ручьями, оставляя проплешины на сером асфальте. Снег покрывался коростой гари, а небо три раза на дню, словно беременная женщина, меняло настроение.
Скоро начнётся праздник, требующий особой подготовки. Кроме генеральной уборки, которой занимаются даже самые ленивые еврейские хозяйки, предстояло уничтожить в доме весь «хамец» (квасное). А годы стояли полуголодные и харчами не разбрасывались.
Но разве маца и хлеб могут быть одновременно  в кашерном еврейском доме, то бишь в синагоге? «Никада!» — гневно воскликнет цадик. Однако не надо делать скоропалительных выводов, если имеешь дело с еврейской тысячелетней изобретательностью. Оказывается, можно и мицву соблюсти и макароны не выбросить.
Реб Мордехай, «раввина из Иерусалима» (как он себя называл), попросил меня пригласить на важный разговор живущего  по соседству с   нашей синагогой вечно не просыхающего мужика с проспиртованным, и от того чистым взглядом, по имени Николай.
Постучав в хату и толкнув скрипучую словно ворчливая тёща дверь, я получил нокдаун от резкого запаха не вполне домашнего животного. Впрочем, дело происходило на улице Колхозной, в безумное время. Люди держали в своих домах и квартирах не только хрюкающих, но и банки с волшебной водой, заряженной через радиоприёмник одним чумовым целителем. Народ обливался собственной уриной, разыскивал маленьких деток, прям как Ирод, конечно не для того, чтобы пролить детскую кровушку, но чтобы очистить свой организм мочой невинных младенцев.
— Чё те? – пошатываясь,  Коля вышел из сумрака.
— Дело есть. С вами хочет поговорить наш раввин. А я буду переводить.
— Ы.. ы…, — промычал сосед, но телогрейку накинул и почти с первой попытки влез в валенки, перепутав всего лишь левый с правым. Ну а шапку я ему нахлобучил на немытые с лета волосы. Святое место, в которое его пригласили — не терпит непокрытой головы.
Реб Мордехай радостно встретил Николая, усадил на стул, щедро вытащил из своей чашки пакетик израильского чая «Высоцкий», вложил в чистый стакан, залил кипятком, не скупясь насыпал цельную ложку сахара.

— Покрепче ничего нет? – с надеждой спросил страдалец.
— Ещё заварки? – добродушно предложил я.
— Ваш поп совсем не пьёт что ли? Эх, а ещё божий человек, — Коля отхлебнул чайку, поморщился.
— Скажи, что мы хотим продать ему весь «хамец» еврейской общины, — гордо произнёс ребе на древнем языке.
С удивлением смотрю на раввина и перевожу.
— На хера мне этот ваш  «пиздец?» — заржал Николай.
— «Хамец» — строго поправил Мордехай. – Пусть купит у нас крупу макароны, а мы ему за это заплатим.

Николай допил чай одним глотком, глубоко подышал, надо срочно трезветь, похоже «хамец» подкрался незаметно.
— Вряд ли он понимает в чём суть дела, да и я тоже не очень, — честно предупредил я  раввина из Иерусалима.
— Ой, вей. У нас полно продуктов, уничтожить их жалко, а продать можно.
— У Николая нет денег, ну разве что свою свинью отдаст.
— Свинья нам не нужна, — подозрительно посмотрел на меня ребе. – Говорю же, он платить не будет, наоборот, мы заплатим за покупку.
— Мы ему заплатим за то, что он купил у нас продукты, — повторил я вслух, мне всегда плохо давалась казуистика мудрецов Талмуда. – Теперь всё понятно. Что мы ему за это дадим?
— Бутылку водки, пачку макарон, килограмм риса. Не много ли? – спохватился Мордехай.
— За такую серьёзную покупку надо бы добавить.
Сосед  встрепенулся,  услышал заветное слово. Покивал головой, значит всё правильно понял и сразу же согласился подписать документ.
— Ну, и где мой «пиздец»?!
—– Доверяем? —  я  недоумённо посмотрел на израильского дельца.

–Мордехай закатил глаза, но терпеливо объяснил:

— Мы ему ничего не даём, он подписал договор на съём помещения, в котором хранится «хамец». Придёт после Песаха, «продаст» обратно продукты, получит ещё бутылку. Переведи.
Окончательно сводить с ума соседа я не стал. Единственно, что выпросил для его семьи вместо второй бутылки водки,  ещё немного «хамеца». Он ведь и так до последней крошки принадлежит Николаю.