Законы войны

Люди с самых древних времён придумывали себе игры. Не только развлекательные, увлекательные, но и развивающие. По результатам игры выявляли способного, умного и удачливого. А как известно, у всякой игры есть свои законы. Именно они помогают справиться с хаосом, дают ощущение уверенности в существующем порядке, следуя которому нам легче выжить в мире полном опасностей. Допускаю, что игры заложили основу правового общества.

У войны тоже есть свои законы. Цивилизации с начала своего зарождения ввели их, чтобы следовать общему правилу — бороться с беспорядком, так как отсутствие правил даже в такой области, как война, способствует разложению армии, отказу выполнять приказы.

Войны всегда носят разрушительный характер, порождают чудовищный всплеск насилия, невыносимые страдания, поэтому являются самым крайним средством решения проблем.

Древние священные книги не обходили тему войны стороной.
Книга Дварим (Второзаконие) посвящает почти две главы правилам ведения войны.

От солдата требуется мужество, вера в божественную помощь: «не бойтесь, не трепещите пред ними и не ужасайтесь их, ибо Господь Бог ваш с вами…» (Двар. 20:4). В противном случае ему не место в армии: «Боязливые и робкие сердцем должны возвратиться в свой дом, чтобы своим страхом не заразили собратьев» (Двар. 20:8).

Тот, кто построил новый дом, но не успел отпраздновать «обновление», пожить в нём, — не должен идти на войну. Обрученный с женщиной, но не ставший её мужем, также освобождается от военной службы (Двар. 20:6-8).

Законы Торы приказывают перед тем, как начать войну, провести переговоры с противником, попытаться договориться о выплате дани. Однако, в случае отказа выполнять требования, после захвата города следовало «поразить всех мужчин остриём меча». Женщин, детей и скот запрещено убивать, брать трофеи разрешалось (Двар. 20:10-15).

Пленной женщине давали месяц на траур по отцу и матери, после этого её можно было брать в жёны (о согласии женщины речь не шла). Если «ты не захочешь её, то отпусти куда она пожелает… не продавай её и не превращай в рабыню» (Двар. 21:14).

Законы, как видим, не слишком добрые, но всё же в них есть толика гуманизма по отношению к пленницам, что в древнем мире являлось редкостью.
Впрочем, гуманизм касался лишь отдалённых мест, а в близлежащих городах «не оставляй в живых никого» (Двар. 20:16-17).

Писание, хоть и является собранием разных концепций, порой даже противоречивых, в принципе, не одобряет войны. Служить Господу должны люди мира, а не войны.

Пророки от имени Бога Израиля запрещают царю Давиду строить Храм, потому что «много крови пролил, и большие войны делал» (Диврэй аямим I 22:8).

Однако, как мы сообщали выше, есть исключения — так называемая мильхэмэт-мицва — заповеданная или священная война, о которой писал Рамбам — выдающийся авторитетный иудейский философ и знаток Талмуда:

«Царь не должен вести никаких войн, кроме мильхэмэт-мицва. Что есть мильхэмэт-мицва? Это война против семи народов (речь о народах, живших в Ханнане), война против Амалека и война за выживание Израиля, защищающая его от напавших на него врагов. И только после этого он может вести разрешенную войну, то есть войну с другими народами, чтобы расширить границы Израиля и укрепить его величие и репутацию» (Мишне Тора, гл. 5:1).

Как мы видим, Рамбам поощряет не только «мильхэмэт-мицва», которая по сути не слишком отличается от современных этнических чисток, но и не против захватнических войн.
Однако есть нюанс. 

Возможно, указания «помнить, что сделал тебе Амалек» и «стереть упоминания об Амалеке из поднебесья», а также «Не забудь!», говорят о чрезвычайной важности этого предписания, так как у Амалека, заклятого врага народа Израиля, есть духовные потомки.

В последнем случае — это ХАМАС, который с беспрецедентной жестокостью убил безоружных мужчин и слабых стариков, женщин и детей.

Конечно, речь не идёт о полном превентивном истреблении смертельного врага, но учитывать и принимать меры, зная о его существовании обязательно нужно.

Древнейший индийский эпос Махабхарата, записанный на санскрите чуть более 2000 лет назад, рассказывает об ужасах войны и правилах битвы с равным противником: «Колесницы сражались с колесницами, пехотинцы с пехотинцами, всадники со всадниками, а могучие слоны со слонами» (Махабхарата Кн. 4 гл. 31).

Однако в пылу боя обезумевшие от крови бойцы правил не соблюдали.

«Бойцы в том сражении … били друг друга кулаками, таскали за волосы, резали, кололи…. Один, о великий царь, топтал ногами уже мертвого… Пока кипела эта беспорядочная схватка и все воины увлечены были боем, повсюду на поле стояли еще не успев упасть тысячи безглавых трупов … Израненные стрелами воины не отличали своих от чужих; жадные до побед цари сражались теперь с одной лишь мыслью: «Наш долг — сражаться!» Разили и чужих, и своих, кто бы к ним ни приближался: герои в обеих ратях пришли в полное неистовство… земля, покрытая месивом из плоти и крови, …вскоре стала непроходимой» (Мах. Кн. 19).

Индийские мудрецы понимали, насколько ужасна война, предпочитавшего войну миру они считали проклятым:

«Ведь отсутствие войны гораздо важнее войны! Кто же, о возница, уяснив это, захотел бы когда-либо сражаться? Почему человек когда-либо должен изведать войну? Кто, разве только проклятый богами, может предпочесть войну?» (Мах. Книга 5 гл. 26).

Но в индуизме, как и в иудаизме (см. первую часть), не говоря уже об исламе, существовала концепция священной войны, только её называли не «мильхемет-мивца» (заповеданная война), а «дхармичная (праведная) война».

 «Осознав свою дхарму, ты не должен колебаться: ведь лучше, чем праведная война, для кшатрия нет ничего. Если же ты эту праведную битву не поведешь, ты, и свою дхарму, и славу потеряв, навлечешь на себя зло» (Махабхарата Книга 6).

В Коране амбициозные войны не поощряются. Запрещены все войны кроме оборонительных … и, как вы уже догадались, Джихада — законной и священной битвы мусульман с неверными, носителями искушений, беззаконниками: «Сражайтесь с ними, пока не исчезнет искушение и пока религия (поклонение) не будет полностью посвящена Аллаху. Если же они прекратят, то ведь Аллах видит то, что они совершают» (Сура 8, 39 аят).

Вместе с этим были выработаны «благородные нормы сражений», о которых постоянно говорят представители мирного ислама, правда, существуют они только на бумаге.

«Мусульманским бойцам разрешается целиться и убивать только тех, кто борется против них или для оказания помощи и поддержки другим бойцам на поле боя. Что касается пожилых людей, детей, женщин, больных, раненых, или тех, кто изолированы и не проявляют агрессии: все это категории людей, которые не являются военными, не должны быть убиты или изнасилованы».

Исламский мир знает об этих правилах, поэтому для мусульман злодеяния ХАМАСа должны являться преступлением.

Священные войны — самый лучший стимул для консолидации одурманенных религией масс. Любую войну можно без особого труда сделать «священной».

Более того, выработанные правила, моральные ограничения на войне очень быстро исчезают. Гуманизм и поле боя вещи несовместимые.  

Религиозная Тридцатилетняя война (1618—1648) между католиками и протестантами стала примером беспрецедентной жестокости с обеих сторон. Правда, кроме её чудовищных плодов были и положительные стороны — резкое ослабление влияния на общество авторитета католической и протестантской церквей.

Великий писатель-сатирик Джонатан Свифт остроумно высмеял суть этих войн, описав в «Путешествии Гулливера» причину ожесточённой войны между тупоконечниками и остроконечниками. 

Испокон веков люди разбивали варёные яйца с тупого конца, но когда сын императора порезал палец за завтраком, разбивая яйцо древним способом, то его отец под страхом строгого наказания запретил своим подданным разбивать яйца с острого конца. Новшество озлобило население и стало причиной восстаний и войны.

Нам всем известно о современных нормах применения оружия.

Запрещено использовать химическое и биологическое оружие, противопехотные мины и мины-ловушки, зажигательное бомбы, ослепляющее лазерное оружие, пули со смещённым центром тяжести. Про оружие массового поражения напоминать, думаю, лишнее.

Не везде царит единодушие по этому вопросу.  
Например, во многих странах запрещены кассетные боеприпасы, так как причиняют вред мирному населению. Вместе с этим США, Россия и Китай, крупнейшие производители и обладатели кассетных бомб, не подписали соглашение, запрещающее оружие убийства.

Запрет на то или иное оружие не нововведение, и это не историческое явление, появившееся вследствие гуманизации общества.

В далёкие времена у героев гомеровской «Иллиады» лук считался недостойным оружием. Прославленный и непобедимый Ахиллес погибает от стрелы, а не в «честном» бою.

Да и в Средние века благородные лорды высшего сословия лук не слишком жаловали. Арбалет так вообще был признан «оружием дьявола».

Стрелы с относительно далёкого расстояния пробивали рыцарские доспехи.

Арбалет было запрещено использовать в войнах между христианами, а против еретиков и неверных дозволялось.

Второй Латеранский собор в 1139 году под угрозой отлучения запретил арбалеты, как оружие «дикое и смертоносное, ненавистное Богу и недостойное христиан».

В XV веке к огнестрельному оружию не только в «благородной» Европе, но и на Востоке относились с презрением.

Если во времена Столетней войны французы английским лучникам отрубали пальцы, то чуть позже аркебузирам отрубали руки.

А через короткое время ружья стали неотъемлемой частью боевых действий.

Кстати, отношение к пленным снайперам, захваченным в современных войнах, не отличается гуманностью.

Изменилось оружие, однако отношение к «лёгкому» виду поражения противника осталось прежним.  
Со временем благородные ограничения стали исчезать.

На поле боя редко считаются с правилами, стремясь нанести противнику максимальный ущерб. Сдерживают две вещи: отсутствие эффективного, а значит жестокого, оружия поражения и страх перед ответной реакцией.

Мы все хорошо помним обращение Левитана: «Сегодня в четыре часа утра без всякого объявления войны, германские вооружённые силы атаковали границы Советского Союза».

Так вот, вероломное нападение без объявления войны ещё в древнем Риме считалось бесчестным поступком, чем не преминули воспользоваться варвары, не придерживающиеся благородных традиций.

В Эпоху Просвещения появились новые законы, к противнику стали относиться более уважительно, особенно если враг отличался доблестью. Пленных офицеров отпускали по окончании войны или за выкуп, оккупированное мирное население старались щадить.

Откат от гуманизма произошёл во время Французской революции, когда стали убивать налево-направо по идеологическим причинам. Разделяешь принципы новой морали? — Живи! Нет? —  Умри!

Бонапарт возродил гуманное отношение к пленным. Офицеру могли дать свободу передвижения под честное слово не совершать побег.

Однако в России Наполеону пришлось забыть о гуманизме, когда его отряды стали жертвой жесточайшей партизанской войны.

Озлобленные своим тяжёлым положением русские крестьяне нападали на спящих французов, убивали всех, включая офицеров, с чудовищной жестокостью, не оставляя в живых никого.

Французская армия тоже не слишком церемонилась с партизанами.
Будучи в изгнании, на острове Святой Елены Наполеон, похоже, сожалел, что вёл войну против России, с его точки зрения, цивилизованно, не освободил от крепостнического рабства российских крестьян и не направил их гнев против поработителей — помещиков и дворян.

С развитием технического прогресса массовое истребление людей, напрямую или косвенно участвующих в войнах, приобрело поистине промышленные масштабы. Вторая мировая унесла десятки миллионов жизней гражданского населения. Война шла на уничтожение. И это без всякой религиозной подоплёки.

Началась эпоха идеологических и политических войн. Ненависть нашла новое обличье.

Итак, у войны есть свои законы, некоторые из них изменились с течением времени, некоторые сохранились в первозданном виде.

Человечество за тысячи лет так и не научилось решать конфликт, не прибегая к кровопролитию.

Как и прежде, стоит вопрос — кого казнить, а кого помиловать.

Шестая заповедь Торы говорит о запрете убивать, вместе с этим мы видим законы, предписывающие наказывать смертной казнью преступников (Исх. 21-12).  Выходит, убивать можно?

Противоречие снимается тем, что в разных случаях применяются два разных слова. Глагол «рацах» упоминается в Писании, как правило, в случаях убийства невинных (3 Цар. 21:19; Иер. 7:9). Во всех остальных случаях используется глагол «hараг».

В современном мире не принято наказывать семью за преступления одного из ее членов. Однако в Израиле разрушают дома террористов-убийц. Предполагается, что родители в страхе за свой дом смогут повлиять на своего сына, выбравшего путь террора.

Иудейский пророк Йехезкель (VII—VI вв. до н.э.) говорит: «Сын не понесет вины за беззаконие отца, и отец не понесет вины за беззаконие сына», поэтому наказание родственников противоречит принципу, провозглашённому пророком.

Мы знаем, что безоружного преступника нельзя убивать. Но и это не новшество, в древних китайских и японских кодексах убийство врагов, сдавшихся в плен, не поощрялось.

Но так происходило не везде, тайваньские аборигены ещё 150 лет назад убивали людей, которых члены племени лично не знали. Наверно, подобная жестокость была продиктована реальной или мнимой опасностью, исходившей от чужаков.

Нечто подобное было в СССР, когда город делили на районы и подростковые уличные группировки следили за границами, избивая, а иногда и убивая «залётных».

В Средневековье одной из форм международных соглашений была конвенция о законах войны, которую подписывали страны-участники договора. Нарушители конвенций подвергались остракизму.

Ещё со времён Римской империи, до начала военных действий, принималось решение вести тотальную войну или ограниченную военную операцию. В первом случае — война без всяких ограничений, включая убийство пленных или мирных жителей, во втором — силовое воздействие на режим. Если мирные жители не мешали вести войну, их не трогали.

Не случайно, что Кремль тщательно следит, чтобы слово «война» не звучало, называя свои действия в Украине — «СВО», тем самым пытаясь показывать, что ведёт войну против режима, а не против народа.

В Средневековье вывешивали чёрный флаг — символ тотального истребления, придуманный пиратами. Европейские рыцари не любили войны на уничтожение, так как за взятых пленников получали выкуп.

Церковь призывала щадить женщин, стариков и детей, даже если речь шла о еретиках, давая им шанс на «раскаяние». Священники пытались справиться с необузданной жестокостью «воинов Христа», внедряя понятие о рыцаре, как благородном защитнике вдов и сирот.

Пираты были вне закона, являлись «преступниками против человечности», как и нынешние международные террористы. Правитель любой страны мог бросить «беспредельщиков» за решётку или казнить.

Подавления восстаний и сепаратизма внутри империй, как правило, были очень суровыми. Любая власть жестоко подавляла мятежи, поэтому «мировое сообщество» закрывало глаза и не вмешивалось в дела чужого государства. 

Проблема соблюдения международных законов войны возникает, когда речь идёт о противниках, не признающих общепринятые нормы. Для них не существует понятие «белый флаг», они безжалостно уничтожают даже детей.

Воюя против таких злодеев, нужно ли следовать законам войны — щадить мирных жителей враждующей стороны, не расстреливать пленных, оказывать раненым врагам медицинскую помощь.

На мой взгляд, если мы перестанем соблюдать законы, ограничивающие жестокость, то деградируем как общество, станем в один ряд с самыми отвратительными режимами в истории человечества.

Война — зло, а её участники — жертвы, поэтому главный виновник тот, кто её развязал.