О пользе незнания иврита
Кантри-клаб. Пожилая женщина, репатриантка из нашей бывшей Родины, взяла свободный пластиковый стул и отлучилась, не догадавшись застолбить его, положив полотенце, сумку или хотя бы книжку. Впрочем, насчёт книжки я погорячился.
Этот стул заметил какой-то природно-смуглый местный мужчина, налетел, аки коршун, и полетел вместе с добычей в свое гнездо. Но не тут-то было. Наша мадам, увидев наглеца, отнявшего ее законное седалище, бросилась в погоню и, совершенно забыв про артрит, в два прыжка, словно герой китайского фильма про Шаолинь, настигла супостата, схватила свой стул и затараторила на чисто русском:
«Это мой стул, паскуда! Я его первая взяла! Отдавай обратно, сволочь!»
Мужчина растерялся, но свое не отдает, однако, уважая возраст и пол, произносит вежливо, не повышая голос, но, как ни странно, на иврите:
«Я тебя не понимаю. Что ты от меня хочешь и почему вцепилась в мой стул?»
Женщина продолжает кричать и быстро говорить на языке Пушкина и Гоголя, которых абориген не знает и знать не может. На помощь пришел, простите, я:
«Он вас не понимает. Все-таки иностранец. Сейчас я ему объясню».
«Не надо. Сама разберусь», — высокомерно отвечает мадам. И снова обращается к израильтянину, но уже медленно, терпеливо, и главное, с еврейским акцентом: «Эт-о-о мо-о-й стуль, я его пегва-я взяла».
Абориген от удивления стульчик из рук и выпустил. Женщина победно посмотрела на меня, вскинула голову и гордой походкой пошла восвояси.
«Ло нормалит» (ненормальная), — пролепетал сабра и направился к зданию администрации требовать стулья.
Блог Рами Юдовина 