Дорогой читатель! Если вы помните вашего покорного слугу, то знаете, что я уже имел честь быть потрясенным — и не раз — видом Старого Света, его нравами и, что уж скрывать, его неподражаемым умением создавать такие запутанные ситуации, разобраться в которых не смог бы и детектив с бульвара дю Тампль, вооруженный увеличительным стеклом и трубкой с бальзамическим восточным табаком.
Но ничто в моих прошлых странствиях не подготовило меня к зрелищу, коему я стал свидетелем здесь, на самой что ни на есть благословенной и проклятой земле, в логове пророков и яблоке раздора всего цивилизованного мира. Я говорю о Палестине, или, если угодно, о Земле Израиля — выбор названия, как я выяснил, есть самое важное в нашем случае.
Прибыл я сюда с группой новых «простаков» — добропорядочных американских джентльменов и леди, жаждущих прикоснуться к камням, по коим ступала нога Спасителя, а также прикупить несколько десятков святых сувениров по оптовой цене. И что же мы видим?
Мы видим величайшее представление, грандиозный фарс, режиссером коего выступило само Провидение, а актерами — целые народы. Представьте себе двух джентльменов, которые спорят из-за одного и того же стула.
Первый, имея изрядную физическую силу, уже уселся на него и обложился подушками со словами: «Этот стул был моим еще со времён пророка Моисея, о чем свидетельствует запись в древней кадастровой книге».
Второй, с вызывающей наглостью, бегает по всему свету и показывает всем желающим квитанцию от мебельщика: «Смотрите! Все признают, что стул мой! Весь мир говорит, что он мой! Я на этом стуле последний сидел. И отдавать его никому не позволю».
Жаль, нельзя спросить у стула, что он предпочитает. Впрочем, еще нехватало давать стульям право голосовать.
Один народ возводит на библейских холмах аккуратные каменные домики и называет это «возвращением к корням», «исполнением божественных заповедей» и даже «серой зоной между тьмой и светом».
Другой то ли народ, то ли не народ, о котором писал апостол Павел в послании к Римлянам (10:19-20), требует, чтобы евреи убрались с его земель, причём не только с чужих, но и со своих тоже.
А великие державы — Англия, Франция, да и наша собственная — стоят вокруг, почесывают в затылках и изрекают глубокомысленные резолюции, которые имеют ровно столько же веса, сколько истлевший листок от моего дорожного блокнота. Они тычут в документ, выписанный Генеральной Ассамблеей ООН в 1947 году, где прописано решение о создании еврейского и арабского государств, забывая, что евреи согласились с арабским присутствием, а арабы наотрез отказались терпеть еврейских соседей.
Путешествуя по Иудее и Самарии, я видел эти знаменитые «поселения». Честное слово, они похожи на самые что ни на есть американские пригороды, только обнесенные стеной, словно от индейцев, а вместо ковбоев — молодые люди с винтовками, смотрящие на окружающий мир поверх прицела.
И я видел лагеря тех, кому эти поселения пришлись не по нраву.
И те, и другие апеллируют к справедливости, которая, как известно, у каждого своя.
Государства в Старом Свете торжественно признают «Государство Палестина», хотя эта процедура напоминает вручение диплома несуществующему выпускнику.
Поистине библейские евреи, я даже запомнил их имена, Бецалель и Итамар, в отместку за признание Палестины в границах 1967 года, считают, что нужно присоединить Иудею к иудеям, а Самарию, выходит, к самаритянам. Всё останется по-прежнему, только зона «Би» будет называться зоной «Си» с последующей постепенной депортацией местных «индейцев».
Вот так-то, дорогой читатель. Это не захват, а аннексия. Разница примерно такая же, как между «я ограбил банк» и «я произвел беспроцентное изъятие ликвидных активов с их последующим перераспределением».
Я всегда считал, что самое полезное изобретение человечества — это гибкая совесть. Она позволяет совершать самые сомнительные поступки с видом непорочной девы Марии.
Я? Как бы разделил святую землю по справедливости?
Вы от меня, американского простака, хотите слишком многого. Но если вам интересно, я бы разделил так, чтобы все остались недовольны.
Но я лишь могу выслушать обе стороны, покивать с глубокомысленным видом, сочувствовать обеим и в конце концов, сняв шляпу, сказать: «Джентльмены, это самый запутанный и безнадежный клубок, что я видел в своей жизни. Желаю вам удачи в его распутывании, а я пойду выпью чаю или что покрепче».
И знаете, что? Они и это воспримут как скрытую поддержку противной стороны.
Наступит ли когда-нибудь на святой земле долгожданный мир? Конечно! Я верю в это всем сердцем, всей душой и всем разумением своим. И хотя Господь даровал мне вечность за моё чувство юмора, я до этого не доживу.
Ваш Марк Твен, если вы, конечно помните, кто я такой.
Сайт Рами Юдовина 