Иноагент Чебурашка

ГЛАВА ЕЩЁ ОДНА,
в которой Чебурашку объявляют иноагентом, а верный Крокодил Гена бросается другу на помощь

В жизни Чебурашки наступила относительно спокойная пора. С официальным патентом «социально-эмоционального интегратора» и пропиской у Гены он наконец-то почувствовал себя полноправным, хоть и неизвестным науке, горожанином. Он даже помогал Гене вести блог «ЗеленыйМыслитель и его ушастый ассистент», где они мирно рассуждали о пользе дружбы и вкусе апельсинового джема.

Но беда, как всегда, пришла от старухи Шапокляк. Уязвлённая тем, что у её Telegram-канала «Шапокляк – разоблачение врагов народа» снизилось количество подписчиков (потому что их пересажали), а Чебурашка и Гена стали популярными блогерами, она не спала ночами, роясь в интернете в поисках компромата. И однажды, в одном израильском архивном блоге, посвящённом советской мультипликации, она нашла фотографию того самого ящика из-под апельсинов, в котором приплыл Чебурашка. А в подписи значилось: «Ящик из кооператива «Яффский Апельсин», г. Нетания».

Для Шапокляк это был настоящий клад. Она, не мешкая, составила обстоятельное заявление в прокуратуру, приложив скриншоты. В заявлении она указывала, что «неизвестный науке зверь Чебурашка, проживающий на незаконных основаниях у крокодила Гены, имеет тесные родственные и экономические связи с иностранным государством, о чём свидетельствует его прибытие в ящике израильского производства. Учитывая его уши-локаторы, можно предположить их использование в шпионских целях».

Письмо она отнесла лично, попутно ведя стрим под названием «Настоящий патриот сдаёт врага Родины».

На следующее утро Чебурашка, как обычно, собирался в зоопарк, чтобы помочь Гене разобрать почту. Но едва он вышел из подъезда, как его окружили двое хмурых людей с одинаковыми невыразительными лицами в штатском.

— Гражданин Чебурашка? — строго спросил один из них, сверяя его изображение с планшетом. — Вы внесены в реестр иностранных агентов. Проследуйте с нами для дачи объяснений.

Чебурашка от неожиданности онемел. Его большие глаза наполнились слезами, а уши безвольно повисли.
—Я… я не агент… — прошептал он. — Я просто Чебурашка…

Его увезли. А через час Гене, который в панике метался по квартире, пришла официальная бумага. В ней сухим казённым языком сообщалось, что его «социально-эмоциональный интегратор» признан «иностранным агентом», а его блог внесён в соответствующий реестр за «распространение информации под иностранным влиянием из города Нетании».

Гена пришёл в ярость. Он так топнул хвостом, что в серванте зазвенела посуда.
—Да он в этом ящике спал, а не шпионил! — зарычал он. — Да я его из этого ящика вынимал!

Он был крокодилом старой закалки и знал, что делать в такой ситуации. Нужны связи. И у Гены, проработавшего полвека в советском зоопарке, они были.

Первым делом он позвонил своему старому приятелю, медведю Потапычу, который возглавлял профсоюз лесных зверей.

— Потапыч, беда! — сказал Гена. — Чебурашку моего в иноагенты записали!
—Ох, Гена, — озабоченно пробурчал медведь в трубку. — Дело серьёзное. Я, конечно, письмо могу написать, но тут, понимаешь, не за рыбью икру бороться. Надо выше.

Тогда Гена отправился к семейству «Бобров и сыновья», которые были лучшими юристами в городе. Они просмотрели бумаги и зашелестели хвостами.

— Факты есть, — сказал главный бобёр, постукивая резцом по столу. — Ящик действительно заграничный. Но мы можем апеллировать к его статусу «неизвестного науке зверя». Если Чебурашка неизвестен науке, то как можно определить его национальность и установить факт иностранного влияния? Это юридическая лакуна!

Пока бобры готовили апелляцию, Гена пошёл на самый отчаянный шаг. Он направился к самому Льву Чандру, мудрому и уважаемому льву-интеллектуалу, который, как ходили слухи, имел доступ в самые высокие кабинеты, потому что знал огромное количество еврейских анекдотов, которые сам и придумывал.

Лев Чандр, выслушав Гену, снял очки и грустно протёр их.
—Проблема ваша, уважаемый Гена, не в ящике, — сказал он мудро. — А в том, что ваш друг слишком хорошо справлялся со своей работой. Он был слишком успешным, слишком ярким, слишком милым и слишком ушастым. Он собирал вокруг себя людей, а это… это сейчас не очень поощряется. Лучше бы он пилил бревна, как мы когда-то с тобой.

— Так что же делать? — взмолился Гена.

— Надо сделать его скучным, — изрёк лев. — И официально откреститься от этих апельсинов. Заявить, что ящик был переупаковочный, а на самом деле он из Пинска.

Тем временем Чебурашку отпустили под подписку о невыезде из телефонной будки, в которую ему пришлось вернуться. Он сидел в своём стеклянном домике, на который кто-то уже наклеил стикер «Иноагент», и горько плакал. К нему боялись подходить даже голуби.

Развязка наступила неожиданно. Шапокляк, решив добить врага, устроила перед его будкой пикет с плакатом «Чебурашка – пятая колонна!». Она кричала в мегафон и показывала на его уши. Но люди, видя горькие слезы Чебурашки и его поникшие уши, пожалели бедолагу.

— Да отстаньте вы от ушастика! — крикнула смелая девочка, фотографируясь на фоне милой зверушки.
—Он же ребёнок, по сути! — поддержала сердобольная женщина и быстро скрылась в переходах метро.

В этот момент подошёл Гена с целой делегацией: бобры-юристы несли кипу бумаг, медведь Потапыч шёл солидно и важно, а сзади, кивая мудрой головой, крался Лев Чандр.

Гена взял у Шапокляк мегафон.
—Граждане! Друзья! — сказал он. — Да, Чебурашка приплыл в заграничном ящике. Но в этом ящике были не вражеские апельсины из Израиля, а дружеские мандарины из Марокко, которых мы все так ждали на Новый год. И Чебурашка впитал в себя их дружелюбие! Он – тот самый фруктовый десант мира и добра! И мы имеем официальное заключение, — тут Гена потряс бумагой от бобров, — что его статус «неизвестного науке зверя» делает невозможным его причисление к какой бы то ни было иностранной агентуре! Он – гражданин мира! А точнее – гражданин нашего города!

Толпа, увидев, что можно, заголосила от восторга. Шапокляк в ярости сжала сухонькие кулачки, но, почувствовав, что сейчас ей достанется и, возможно, ногами, изрыгая проклятия на идише и грозя уколом зонтика, засеменила прочь.

Чиновники, наблюдавшие за происходящим из окна, быстро сориентировались. Через час пришёл новый документ: «В связи с неоднозначностью трактовки и высокой социальной значимостью, зверь Чебурашка исключается из реестра иностранных агентов при условии вступления в партию «Единая Россия».

Вечером вся компания сидела на кухне у Гены, который, утирая крокодиловы слёзы, заваривал крепкий чай.

Чебурашка грустно молчал, только иногда всхлипывал, ведь ему так не хотелось расставаться со своими друзьями, но в «Единую Россию» или в тюрьму не хотелось ещё больше, поэтому он принял единственное верное решение – вернуться на свою историческую Родину, в «Марокко» со столицей в Иерусалиме.