Я помню, как у нас в школе, в третьем или четвертом классе, били одного мальчика «за дело» — воровство. Он тырил в раздевалке мелочь из карманов.
Геша лежал на снегу, прикрыв руками голову, и каждый, кто был в толпе, бил его, пусть и детской ногой, но тяжелым ботинком или сапогом; хотя в драках один на один лежачего не били. Но Геша воровал у своих, и значит — он вне закона.
Не знаю, почему я его ударил, мы с ним хоть и не дружили, но приятельствовали. Но я его пнул, под ребро, наверно, не очень сильно, но чувствительно. Мне показалось, что он ойкнул именно от моего удара.
А потом мне было плохо, очень плохо; мне до сих нехорошо при этом воспоминании. Перед глазами стоит эта сцена: скрученный калачиком Геша, не плачет, не просит пощады, только после каждого удара глухо постанывает.
После этого я усвоил одну вещь — не важно, за что бьют, виноват или нет, но я больше никогда не буду в «толпе» и не ударю беспомощного человека, который не может дать сдачи.
P.S. Геша вырос, стал вором, впрочем ворами не становятся, а рождаются.
В 90-ых менты его забили насмерть в КПЗ. Говорят, когда его убивали, он не просил пощады, а только пытался сдержать глухой стон.
Сайт Рами Юдовина 